Неточные совпадения
— Без
сомнения, — прервал я горячо. — Некто Васин говорит, что в поступке его с этим письмом и с отказом от наследства заключается «пьедестал»… По-моему, такие вещи не делаются для показу, а соответствуют чему-то основному,
внутреннему.
Я пошел к интенданту (из иезуитов) и, заметив ему, что это совершеннейшая роскошь высылать человека, который сам едет и у которого визированный пасс в кармане, — спросил его, в чем дело? Он уверял, что сам так же удивлен, как я, что мера взята министром
внутренних дел, даже без предварительного сношения с ним. При этом он был до того учтив, что у меня не осталось никакого
сомнения, что все это напакостил он. Я написал разговор мой с ним известному депутату оппозиции Лоренцо Валерио и уехал в Париж.
Это было время
внутренней духовной борьбы, противоречий,
сомнений, вопрошаний.
Мое познание осуществляется не в форме
внутреннего диалога, в котором преодолеваются
сомнение и возражение, предоставленные самому себе.
— Это уж их дело, а не мое! — резко перебил его Марфин. — Но я написал, что я христианин и масон, принадлежу к такой-то ложе… Более двадцати лет исполняю в ней обязанности гроссмейстера… Между господами энциклопедистами и нами вражды мелкой и меркантильной не существует, но есть вражда и несогласие понятий: у нас, масонов, — бог, у них — разум; у нас — вера, у них —
сомнение и отрицание; цель наша — устройство и очищение
внутреннего человека, их цель — дать ему благосостояние земное…
Он часто обращался к ней во время обеда, требуя разных мелких услуг: «то-то мне подай, того-то мне налей, выбери мне кусочек по своему вкусу, потому что, дескать, у нас с невесткой один вкус; напомни мне, что бишь я намедни тебе сказал; расскажи-ка нам, что ты мне тогда-то говорила, я как-то запамятовал…» Наконец, и после обеда: «то поди прикажи, то поди принеси…» и множество тому подобных мелочей, тонких вниманий, ласковых обращений, которые, несмотря на их простую, незатейливую отделку и грубоватую иногда форму, были произносимы таким голосом, сопровождались таким выражением
внутреннего чувства, что ни в ком не осталось
сомнения, что свекор души не слышит в невестке.
Будто бережливость всегда ведет к достатку, честность награждается общим уважением,
сомнение находит свое разрешение, добродетель доставляет
внутреннее довольство?
Через столетие после самого события один, без
сомнения, из просвещеннейших людей тогдашней Руси — Нестор летописец — и тот еще не понимал необходимости
внутреннего убеждения в подобных случаях.
Отец Сергий жил шестой год в затворе. Ему было сорок девять лет. Жизнь его была трудная. Не трудами поста и молитвы, это были не труды, а
внутренней борьбой, которой он никак не ожидал. Источников борьбы было два:
сомнение и плотская похоть. И оба врага всегда поднимались вместе. Ему казалось, что это были два разные врага, тогда как это был один и тот же. Как только уничтожалось сомненье, так уничтожалась похоть. Но он думал, что это два разные дьявола, и боролся с ними порознь.
У поляка во
внутренней жизни все было кончено, решено, он шел своим путем, не возвращаясь к точке отправления, не подвергая всякий шаг беспрерывной критике, не пытая его
сомнением.
Совсем нет; мы вовсе не хотим утверждать, что он стал в своей жизни выше всех
сомнений и противоречий, что
внутренняя гармония его существа никогда и ничем не нарушалась.
Этим
внутренним горением, этим алканием, без
сомнения, создается особый тон символического искусства, придающий ему романтическую тревожность, глубину и таинственность.
— Государь изволил заметить, что он не хочет вызывать даже малейшим подозрением
сомнения в своем прямодушии, качестве, которое признано за ним всеми европейскими державами… Что как во
внутренней, так и во внешней политике он ведет свое дело начистоту, что ему противно учение Маккиавели, что он, как русский царь, враг всякого лицемерия и двоедушия как у себя дома, так и при внешних сношениях. Объявив себя правителем ордена, он сделал уже этим решительный шаг и не находит нужным делать второй…
Не было, конечно, никакого
сомнения, что среди невест, наперерыв предлагаемых Глебу Алексеевичу Салтыкову его родственниками, с теткой Глафирой Петровной во главе, были вполне достойные девушки, как по внешним физическим, так и по
внутренним нравственным их качеством.
Когда на другой день после своего вечера, губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, всё-таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство:
внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания,
сомнения, упреки и надежды.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа
внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным
сомнениям и радостям.